Соединённые Штаты неожиданно «проронили» изображение сверхсекретной воздушной крылатой ракеты, которую до недавнего времени тщательно скрывали от публики. О чем именно речь, какую роль это оружие может играть и почему демонстрация случилась как раз после российской кампании испытаний «Буревестника» - попробуем сложить целостную картину.
В конце октября любитель авиации Иэн Реккио, находясь в Оуэн-Вэлли (Калифорния), сфотографировал пролёт бомбардировщика Boeing B‑52H на относительно низкой высоте - около 1,5 тысячи метров - над открытой местностью. На подкрыльевых узлах подвески были заметны необычные боеприпасы, внешне не похожие на привычные образцы. Судя по имеющейся информации и внешним признакам, на снимках запечатлены новые крылатые ракеты программы LRSO (Long Range Stand‑Off), известные под обозначением AGM‑181A, оснащённые ядерной боевой частью.
Самолёт вёлся в ясную погоду с включённым транспондером (позывной «Torch52») и яркими красно‑оранжевыми полосами на крыльях - признаками испытательного полёта. До этого ВВС США публиковали лишь схематичный рендер ракеты, не раскрывая деталей, поэтому появление реальных фотографий выглядело как намеренная демонстрация - либо «утечка», вызванная розгоном информации, либо специально подготовленный сигнал.
Чтобы понять смысл показа, полезно вспомнить, как менялись концепции применения стратегических бомбардировщиков. Традиционно тяжелые бомбардировщики выполняли роль носителей второй волны ядерного удара: после массированного первого удара МБР они добивали сохранившиеся цели. В 1970‑е, до появления действительно дальнобойных крылатых ракет, сценарий выглядел так: бомбардировщик заходил на малой высоте, чтобы уклониться от ПВО, затем поднимался для пуска аэробаллистических снарядов (например, AGM‑69A) и далее пытался прорваться к целям на малых высотах с бомбами или иными средствами. Этот подход требовал экстремального риска для летного состава и опирался на предположение о предварительном разрушительном ударе по территории противника.
С переходом к малогабаритным дальнобойным крылатым ракетам появилась возможность поражать объекты на тысяче и более километров из относительно безопасной зоны - без необходимости глубоко заходить в зону ПВО. Пионером в этом направлении стала программа, давшая миру AGM‑86: первые полёты версии AGM‑86A датируются серединой 1970‑х, а в 1980‑х ракета уже выпускалась в ядерном варианте AGM‑86B с дальностью порядка 1,2–2,4 тыс. км. Позже был создан и неядерный вариант AGM‑86C, который впервые применили в 1991 году.
Появление этих ракет серьёзно изменило баланс: американские бомбардировщики получили средство, позволяющее наносить удалённые удары, сводя к минимуму необходимость «прорваться» в глубь территории противника. Советский Союз отвечал развитием своих С‑300/С‑400, перехватчиков и собственных крылатых ракет (типа Х‑55), но технологическое соперничество продолжалось.
AGM‑86B оставалась основным воздушным носителем такой возможности десятилетиями, но устаревала. Идея создать замену витала давно: с 2012 года финансирование исследований по новой ракете шло постоянно. В 2017‑м Raytheon и Lockheed Martin получили первые крупные контракты на прототипы; затем Raytheon оказался победителем и в 2020‑м получил дополнительные средства на доработку. К 2022 году, по сообщениям, ракета проходила испытания; в 2023‑м прошла финальная оценка конструкции, после чего подробностей стало существенно меньше - до недавнего рендера июня 2025‑го, а затем и «случайных» снимков B‑52.
Новая ракета AGM‑181A позиционируется как следующая ступень LRSO: её основное преимущество - повышенная малозаметность (стелс‑характеристики) по сравнению с предшественницей. Кроме того, предполагается совместимость не только с B‑52H, но и со следующим поколением американских бомбардировщиков B‑21 Raider, что расширяет оперативные возможности флота. В пресс‑описаниях говорится о наличии современных навигационных систем (детали не разглашаются) и предполагаемой дальности порядка 2,4 тыс. км. В качестве боевой части указывается термоядерный заряд W80‑4; при этом у AGM‑181A нет неядерного варианта - это оружие, созданное исключительно для ядерного конфликта.
Публичные данные также указывают на масштаб закупок: планируется порядка тысячи ракет с началом поставок ориентировочно в 2027 году, что позволит постепенно заменить устаревшие AGM‑86B.
Регистрация нового средства даёт ВВС США гибкость: оно годится как для организованной массовой «второй/третьей» волны ядерных ударов после израсходования МБР, так и для точечных ядерных ударов по ограниченным целям с целью запугивания или принуждения - то есть инструментов «принуждения к деэскалации». Таким набором сценариев военные пытаются получить и средства стратегического сдерживания, и «широкий набор опций» для контроля эскалации.
Показ AGM‑181A в открытом небе, кроме чисто военного значения, несёт и политический сигнал: снимки появились всего через три дня после сообщений об испытаниях в России - в частности, о системе «Буревестник». Наблюдатели в США и за их пределами интерпретируют показ как ответ на демонстрацию российских возможностей: мол, и Вашингтон обладает новыми средствами с ядерным потенциалом и готов их применить. В этом ключе пролёт B‑52 с новыми ракетами - классическая демонстрация силы и элемент вербальной/визуальной дипломатии.
Появление AGM‑181A и её «вскользь» показанный образ фактически обозначают ускорение модернизации ядерных платформ в обеих сторонах. Это не просто технологическое обновление - это сигнал начала очередного этапа ядерной гонки, где малозаметные, дальнобойные и адаптированные под современные носители средства снова становятся центральным элементом стратегического баланса.
