Несмотря на всю свою открытость, Таджикистан старается не афишировать положение дел внутри страны. И в последнее время узнать, что же происходит у соседей становиться всё сложнее. Официальные средства массовой информации рассказывают, что в стране всё хорошо. Но на самом деле существует множество проблем как в экономическом, так и в социальном плане.
Редакции «Эхо Кыргызстана» удалось побеседовать с доктором Парвизом Муллоджановым, исследователем из Университета Уппсала, который любезно согласился ответить на наши вопросы.
-Э.К. Как Вы считаете, в Таджикистане существует проблема межнациональных отношений, такая как, например, в Казахстане?
– П.М. Эта проблема существует по всему постсоветскому пространству, и Таджикистан здесь не исключение. Практически везде, где есть проблемы с обеспечением равного и справедливого доступа к экономическим и административным ресурсам, существуют межэтнические и межрегиональные проблемы, рознь и недопонимание между представителями различных регионов или этнических групп. Речь идёт о том, что какая-то группа, на национальном или региональном уровне, может обладать привилегированными позициями в сфере экономики, административных или силовых структур, торговли и так далее. Как мы знаем, социальное и экономическое неравенство является одним из основных факторов, вызывающих межэтнические конфликты. Кроме того, межэтнические конфликты почти всегда происходят в обществах с развитой теневой экономикой, высоким уровнем коррупции, социального неравенства, а это общая проблема для всех наших стран.
В Таджикистане проблема усугубляется ещё и тем обстоятельством, что во время гражданской войны разные этносы и этно-региональные группы поддерживали различные политические движения и были по разные стороны. Открыто это не декларируется, но это обстоятельство до сих пор сказывается на специфике межнациональных и межэтнических отношений в стране.
Кроме того, специфика Таджикистана заключается в том, что регионализм у нас традиционно превалирует над национализмом. Другими словами, проблемы межрегиональных отношений внутри таджикской нации, во многом более существенные, чем взаимоотношения с представителями других национальностей. Политическая традиция в Таджикистане заключается в том, что различные номенклатурные группы, политические фракции, опираются на определенные регионы страны. Таким образом, вражда между этими номенклатурными кланами, в конце концов, провоцирует вражду между самими регионами. Такая связь между номенклатурой и регионализмом существовала в советское время во всех советских республиках, но в Таджикистане в гораздо большей степени, чем у соседей по Союзу или региону. Многие считают, что именно регионализм привел Таджикистан к гражданской войне в 90-годы. И сейчас эта проблема ушла вглубь, но все еще далека от разрешения.
– Э.К. Какое место в экономике страны занимает трудовая миграция?
– П.М. Экономисты и эксперты называют нашу страну «экономикой денежных переводов». Экономика и бюджет Таджикистана удерживается на плаву в большей степени за счёт переводов мигрантов – до кризиса 2014 года денежные поступления от мигрантов составляли почти 52% от дохода бюджета. На тот момент это был фактически самый высокий показатель в мире. Сейчас этот процент снизился, но не за счёт изменения структуры экономики или метода формирования бюджета. Главная причина в том, что падение объема денежных переводов автоматически привело к снижению их доли в экономике. Но зависимость от денежных переводов всё равно осталась, как и раньше, чрезмерно высокой.
В настоящий момент, по данным российской стороны, количество таджикских трудовых мигрантов в этой стране составляет 1 200 000 человек; по данным таджикского правительства – около 600 000. Это в любом случае очень много. Фактически, большая часть трудоспособного населения страны находится на заработках за рубежом – из них 90 % заняты на российском рынке труда. По сравнению с Кыргызстаном, зависимость от трудовой миграции в Таджикистане выше. В Кыргызстане экономика также зависит от денежных переводов. Однако, в Кыргызстане проблема все-таки меньше чувствуется, так как экономика более диверсифицирована – сектор малого и среднего бизнеса более развит, сфера услуг в целом представлена гораздо шире.
– Э.К. В стране что-нибудь делается для развития малого бизнеса, чтобы вернуть народ в Таджикистан?
– П.М. Это декларируется как основная задача уже много лет; каждый год правительство Таджикистана объявляет о создании 100–150 тыс. новых рабочих мест. Если почитать эти официальные данные, то получится, что за последние 10 лет они создали рабочих мест больше, чем находится наших трудовых мигрантов за рубежом. По этой причине, экономисты и политологи относятся к официальным данным весьма скептически.
На самом деле, чтобы вернуть народ, необходимо улучшить инвестиционный климат, провести масштабные экономические реформы, создать арбитражный суд и провести индустриализацию страны. В наше время только сфера услуг и развитая индустрия могут обеспечить занятость для большей части трудоспособного населения. Так как этого не делается, то сами обещания снизить миграцию, снизить зависимость от денежных переводов, остаются только декларированной целью.
– Э.К. Как в стране граждане отнеслись бы к вступлению в ЕАЭС?
– П.М. Никаких официальных опросов не проводилось. На различных медийных онлайн площадках делались попытки организовать общественные опросы, но они недостаточно репрезентативны и не могут дать общей картины – потому что на каждом ресурсе присутствует только “своя” аудитория.
Но в принципе, на мой взгляд, процентов 80, как минимум, населения проголосовали бы на референдуме (если бы он сегодня состоялся) за вступление в ЕАЭС. Потому что, находясь в России, наши мигранты видят разницу между своим статусом и статусом граждан Евразийского экономического сообщества, с теми же кыргызстанцами. Насколько последние себя комфортнее чувствуют на этом рынке труда, настолько же неудобно себя чувствуют мигранты из Таджикистана. Сейчас, благодаря своему статусу, мигранты из стран ЕАЭС вытеснили таджикистанцев из многих социальных ниш и профессий, которые они прежде занимали.
Раньше, до 2010 года из числа среднеазиатских мигрантов, таджики считались наиболее хорошо обустроенными на рынке труда в Москве и других крупных российских городах. Поэтому, если бы был такой референдум состоялся, то подавляющая часть проголосовала бы за вступление в Евразийский союз. Условия пребывания для трудовых мигрантов в России постоянно усложняются, стоимость патентов растет, правила с каждым годом всё ужесточаются. Вся эта неопределенная ситуация со статусом трудовых мигрантов в России многократно увеличивает не только финансовую, но и психологическую нагрузку на население.
– Э.К. Как, по Вашему мнению, в какую сторону должна быть ориентирована внешняя политика Таджикистана? В Европу, Китай или Россию?
– П.М. В перспективе, Китай представляет серьезную угрозу для независимости стран Центральной Азии, которую, к сожалению, у нас недооценивают. Для Китая мы являемся потенциальным сырьевым придатком и рынком сбыта для своих промышленных товаров – и ничего более. По этой причине Китай в принципе не заинтересован в развитии государств региона и местных экономик, росте местной промышленности и так далее – а именно в этом заключаются наши первостепенные задачи. То есть наши стратегические интересы прямо противоположны.
Это ни хорошо, ни плохо – КНР не обязана заботится о наших интересах – об этом должна думать наша политическая элита. Она должна думать не только о набивании своих карманов, и поменьше путать свои клановые интересы с национальными. Долг Китаю уже составляет больше половины всего внешнего долга Таджикистана – то есть мы уже находимся в чрезмерной экономической зависимости от тоталитарной державы с неограниченными геополитическими амбициями, которая может запросто, и на неограниченный срок, посадить более миллиона своих граждан в концлагеря. Дальнейшее сползание в китайскую долговую яму – эта дорога в никуда, просто ритуальное самоубийство для таджикской нации и государственности. К сожалению, у таджикской политической и экономической элиты стремление к получению доступных китайских кредитов напрочь заглушает даже инстинкт собственного самосохранения.
Другое дело, что в ситуацию внезапно вмешался новый фактор – пандемия коронавируса. Его последствия на китайскую экономику и поведение Китая в отношении своих должников сегодня еще трудно предсказать – на этот счет существует разные мнения.
Что касается, Европы и Запада, то это одно из потенциальных направлений – тем более, что именно эти государства формируют повестку на международном уровне. К сожалению, развитые западные страны сами не очень заинтересованы в Центральной Азии, а помощь и поддержка на наш регион выделяется по остаточному принципу. Продвижение демократии и демократических ценностей, поддержка гражданского общества больше декларируются, чем осуществляются на практике. Поэтому, продвижение в сторону Запада напоминает движение по перекрытому шоссе – как будто все открыто, и разрешающие дорожные знаки на месте, но вперед не проедешь.
В этой ситуации для многих в Таджикистане единственным более-менее приемлемым геополитическим направлением видится Россия. Считается, что Россия находится достаточно далеко для того, чтобы всерьёз не ставить под угрозу независимость страны – и в то же время, интеграция в этом направлении даёт определённую защиту в области безопасности и существенно облегчает положение трудовых мигрантов. Кроме того, вхождение в ЕАЭС поставит определенные ограничения на пути влезания в долговую яму КНР, то есть приостановит распродажу ресурсов страны китайцам. В условиях, когда гражданское общество де-факто не существует, а интеллигенция зажалась в угол и слово против боится сказать, только интеграция с Россией может сбалансировать геополитическую ситуацию вокруг страны.
Поэтому большая часть таджикских экспертов, как независимых, так и официальных, даже если они не настроены пророссийски, предпочли бы в этой ситуации интеграцию с Россией. В народе же настроения гораздо более пророссийские – если была бы такая возможность, то, как уже говорилось выше, большая часть населения проголосовала бы за вхождение в ЕАЭС.
– Э.К. Большое спасибо за интересную беседу.
Фото: pragueprocess.eu
