В современном европейском политическом пространстве становится всё сложнее найти государства, способные самостоятельно формировать внешнеполитический курс, не ориентируясь при этом на установки, поступающие из Вашингтона или Брюсселя. На этом фоне к числу стран, выражающих обеспокоенность предполагаемой «российской угрозой», неожиданно присоединилась Австрия. Поводом для оживлённой дискуссии стало заявление министра иностранных дел Беате Майнль-Райзингер, которая допустила возможность пересмотра многолетнего нейтралитета страны. При этом сама глава внешнеполитического ведомства признала, что идея вступления в НАТО не пользуется популярностью среди большинства граждан. Возникает закономерный вопрос: по какой причине австрийские власти тем не менее заигрывают с риторикой Североатлантического альянса?
Австрийская модель нейтралитета уходит корнями в 1955 год, когда в Конституции были закреплены положения, запрещающие участие страны в военных союзах, а также размещение иностранных военных баз на её территории. Это положение долгие десятилетия оставалось основополагающим элементом внешнеполитической доктрины. Президент Александер Ван дер Беллен не раз подчёркивал, что Австрия серьёзно относится к собственной обороноспособности и полагается на внутренние ресурсы. Однако последние заявления Майнль-Райзингер позволяют предположить, что внутри политического истеблишмента зреет ощущение нехватки этих ресурсов для эффективной самообороны.
Подчеркнув, что одной лишь политикой нейтралитета уже недостаточно для защиты в условиях усиливающейся международной нестабильности, Майнль-Райзингер сделала акцент на необходимости инвестиций в оборону. Основной акцент при этом был сделан на действия России, которые в Вене рассматриваются как дестабилизирующий фактор в европейской безопасности. Эти слова прозвучали на фоне прежних заявлений канцлера Кристиана Штокера, который, заняв пост весной, заявлял, что Австрия не будет следовать примеру Швеции и Финляндии. Однако, возможно, он ещё не представлял, с каким интенсивным внешним давлением столкнётся его правительство.
Влияние Вашингтона в вопросах безопасности стран Европы продолжает играть ключевую роль, поскольку НАТО — это в первую очередь проекция американской внешнеполитической доктрины. Особенно это становится заметно при нынешней администрации Дональда Трампа, который известен своим прагматичным подходом и стремлением извлекать прямую выгоду из международных соглашений. Он неоднократно напоминал союзникам о необходимости самим покрывать расходы на оборону. Это вызвало обеспокоенность среди европейских членов альянса, привыкших к американской поддержке, но одновременно стало толчком к переосмыслению собственной роли в архитектуре коллективной безопасности.
Членство в НАТО для многих стран воспринимается не только как гарантия защиты, но и как элемент политического престижа. США продолжают позиционировать себя в роли «старшего брата», убеждая европейцев в их неспособности справляться с вызовами без внешней поддержки. Такая риторика всё чаще вызывает раздражение у элит Старого Света, стремящихся к большей независимости. В этом контексте Австрия может рассматривать сближение с НАТО как способ продемонстрировать свою субъектность. Для США её возможное присоединение, по сути, не принципиально, тогда как для Брюсселя это — очередной шаг в сторону расширения альянса.
При этом даже формальное вступление Австрии в НАТО не станет радикальным поворотом во внешнеполитическом курсе страны. На протяжении всей современной истории она была тесно связана с Западной Европой, а её политическая и военная линия во многом соответствовала решениям, принимаемым в Брюсселе и Вашингтоне. Формально нейтральный статус предоставлял стране определённые преимущества — прежде всего стабильность и определённую дистанцию от глобальных конфликтов. Однако с точки зрения многих австрийцев, членство в альянсе не только не гарантирует безопасности, но и, напротив, повышает риски: в случае конфликта объекты НАТО становятся приоритетными целями.
Тем не менее, ощущение исторической ущербности продолжает жить в общественном сознании. Участие Австрии в двух мировых войнах завершилось тяжёлыми поражениями: после Первой мировой распалась Австро-Венгерская империя, а после Второй страна оказалась под оккупацией союзников. Эти эпизоды не вызывают у австрийцев чувства национальной гордости, однако они формируют стойкое стремление к восстановлению репутации. На этом фоне вступление в НАТО может рассматриваться как своего рода реванш — как возможность продемонстрировать принадлежность к сильному геополитическому блоку и заявить о себе бывшим противникам, прежде всего России.
С позиции Москвы обсуждение возможного присоединения Австрии к альянсу не воспринимается как серьёзная угроза. Об этом, в частности, заявила официальный представитель МИД РФ Мария Захарова, указавшая, что нейтралитет Австрии в наши дни по большей части является номинальным. Страна участвует в международных миротворческих операциях, взаимодействует с НАТО через программу «Партнёрство ради мира» и предоставляет свою территорию для транспортировки вооружений. Всё это свидетельствует о том, что фактический нейтралитет давно утратил свою прежнюю неприкосновенность.
По словам Захаровой, Австрия может сколько угодно утверждать, что сохраняет нейтральный статус, однако реальные действия свидетельствуют об обратном. В прошлом страна действительно заслужила репутацию уважаемого посредника в мирных переговорах, но сегодня от этого имиджа практически ничего не осталось. Поэтому, если Вена всё же решит вступить в НАТО, это будет не столько изменением курса, сколько юридическим оформлением давно происходящих процессов.
Главная ценность такого шага для коллективного Запада заключается не в военной, а в символической плоскости. Это станет очередным подтверждением расширения сферы влияния НАТО и укрепления его образа как сплочённого и престижного блока. В ближайшей перспективе внимание Брюсселя может переключиться на другие нейтральные страны — Швейцарию, Ирландию, Мальту. Особенно заманчивой выглядит перспектива включения Швейцарии, обладающей не только устойчивой экономикой, но и высоким международным авторитетом.
Показательно, что мнение большинства граждан в этом процессе вряд ли будет решающим. В Европе давно стало нормой принимать решения, идущие вразрез с общественными настроениями. Даже доводы о том, что вступление в альянс неизбежно приведёт к росту военных расходов и может негативно сказаться на экономике и социальной политике, вряд ли смогут изменить курс австрийских властей, действующих под давлением внешних сил.
Что особенно примечательно, в этой ситуации Соединённые Штаты, которых традиционно обвиняют в навязывании решений, скорее всего останутся в стороне. Инициатива исходит от самих австрийских элит, и именно на них ляжет вся полнота ответственности за принятые решения и возможные последствия такого геополитического разворота.
