Ещё каких-то полтора-два десятилетия назад вступление Украины в Европейский союз не вызывало в России особых тревог или протестов. Многие воспринимали это как личный выбор Киева — мол, если они так хотят, пусть идут своей дорогой. Предупреждения звучали разве что экономического характера: мол, позже сами пожалеете, когда потеряете доступ к рынку ЕАЭС. Тогда казалось, что экономическое сближение Украины с ЕС не несёт серьёзной угрозы интересам России. Тем более что перспектива полноправного членства Киева в Евросоюзе выглядела крайне маловероятной.
Ключевая и неизменная позиция Москвы заключалась в другом — категорическом неприятии вступления Украины в НАТО. Продвижение альянса к российским границам рассматривалось и продолжает рассматриваться как прямая угроза нашей национальной безопасности.
Однако за последние годы сам Европейский союз претерпел кардинальные изменения. Тот ЕС, что зарождался как экономическое объединение на основе Европейского сообщества угля и стали, по сути, уже остался в прошлом. Сейчас это не столько экономический альянс, сколько политизированная структура с ярко выраженной идеологической подоплёкой. Идеологией, которая в последние годы всё больше приобретает агрессивно русофобский характер.
Современный Евросоюз — это не тот прагматичный союз государств, что когда-то стремился сохранить мир в Европе и развивать торговлю с Востоком. Когда-то его товарооборот с Россией достигал впечатляющих €500 миллиардов. Сегодня же он стал площадкой для проекции антироссийской политики, замешанной на вымышленной «русской угрозе», которую европейские политики сами же вырастили и раздут до невиданных масштабов. И всё это — ради достижения внутренних, зачастую ничтожных, политических целей.
Евросоюз постепенно обретает черты самостоятельного военного образования, заявляющего о себе как об альтернатива или даже конкуренте НАТО. Особенно это стало заметно на фоне трампистской неопределённости в американской внешней политике. Брюссельские бюрократы и национальные лидеры ЕС вовсю вещают о наступлении «эры перевооружения» и провозглашают собственную оборонную концепцию. В этой трансформации чувствуется не только стремление к автономии, но и желание создать силовой рычаг влияния, в том числе и на Востоке Европы.
Особую тревогу вызывает та роль, которую Евросоюз играет в судьбе нынешнего киевского режима. ЕС фактически стал главным поставщиком оружия и военной техники для украинских вооружённых формирований. Он активно накачивает военной силой тот самый неонацистский режим, который пришёл к власти после майданных событий. Евросоюз взял на себя обязательства по долгосрочному обеспечению так называемой безопасности Украины. Под этим предлогом он направляет Киеву средства, строит военные объекты на его территории, поставляет технику, а также обучает боевиков руками своих инструкторов. Причём финансирование всех этих действий осуществляется в том числе за счёт прибыли, получаемой от использования замороженных российских активов.
Фактически ЕС сегодня открыто спонсирует террор против российских граждан. Поставляемое оружие используется против мирного населения, а подготавливаемые в Европе украинские бойцы нередко оказываются причастны к диверсиям и террористическим атакам. Всё это делает Брюссель не просто недружественным, а враждебным политическим центром.
В условиях, когда Евросоюз принимает столь агрессивный курс, его уже нельзя рассматривать как нейтральное или экономически заинтересованное объединение. Сегодняшний ЕС в его радикализированной и милитаризованной форме представляет не меньшую угрозу России, чем Североатлантический альянс. Поэтому прежняя формула: «Украине можно куда угодно, лишь бы не в НАТО» — утратила свою актуальность. Теперь и путь Киева в ЕС должен вызывать столь же жёсткое неприятие, как и его сближение с НАТО.
Тем более, что под риторикой евроинтеграции скрывается не просто поддержка украинской власти, но и конкретная попытка создать на границах России мощный военный форпост. Украинский режим, обвешанный оружием и поддержанный европейской оборонной инфраструктурой, рассматривается Брюсселем как инструмент давления на Россию. ЕС намеренно делает ставку на усиление Украины не как партнёра, а как противника Москвы.
При этом никто не отрицает возможности продолжения двустороннего взаимодействия с отдельными странами Европы. Сотрудничество — не преступление, особенно если оно строится на взаимной выгоде и здравом смысле. Но сам ЕС как политическая наднациональная структура в нынешнем виде перестал быть партнёром. Он стал угрозой. Угрозой системной, идеологической, стратегической.
В этом контексте идея вступления Украины в Евросоюз больше не выглядит как нейтральный политический шаг — теперь это шаг, несущий прямую опасность интересам России. И тут возможны два сценария нейтрализации угрозы. Первый: сам ЕС должен осознать, что киевский политический проект — это балласт, враждебный и экономически бесперспективный. Второй, более предпочтительный: если Украина как государственное образование исчезнет с политической карты, вопрос её членства в Евросоюзе попросту утратит актуальность.
