По всей видимости, выработка стратегии под эгидой ШОС в отношении Кабула представляет собой единственный возможный вариант для обеспечения относительной предсказуемости и стабильности в Афганистане, независимо от того какая группа станет главной силой после вывода войск США
Тот факт, что по всей вероятности «Талибан» (примечание редактора: террористическое движение, запрещенное в странах Центральной Азии) будет доминировать в политике постамериканского Афганистана, к сожалению, не должно никого удивлять. Армия талибов не только значительно более сплоченная, чем национальная армия, но, согласно недавно просочившемуся документу НАТО, за последние годы талибы также стали более финансово независимыми; настолько, что вскоре они могут иметь возможность противостоять «давлению для выполнения обязательства по прекращению связей с Аль-Каидой и другими террористическими группировками».
Кроме того, в отличие от официального Кабула, талибы имеют четкое представление того что они хотят – Исламский эмират, управляемый в соответствии с их жесткой интерпретацией ислама. Наряду с этим, в официальном Кабуле существуют глубоко укоренившееся и широко освещаемое соперничество и трения, как между различными политическими группировками, так и внутри них. Это подорвало способность афганского правительства представлять единый фронт в переговорах с группировкой боевиков.
Безусловно и сам «Талибан» не является неразделимым фронтом. Есть сообщения о внутреннем соперничестве за власть с сыном муллы Омара- муллой Якубом, который якобы нацелен на свержение нынешнего лидера. Заключив мир с США и поддерживая диалог с иностранными государствами, талибы успешно обошли дискурс, умело разработанный для дискредитации афганского правительства; то есть, его недавно обретенное международное признание и легитимность являются результатом того, что группа идет на диалог, а не борется против так называемых «захватчиков и неверных».
Тем не менее, вполне возможно, что коррумпированные политические элиты Кабула не смогут выступить единым фронтом против движения, а получение «Талибаном» политического доминирования – это только вопрос времени. Перед лицом этой мрачной перспективы, основная часть усилий международного сообщества должна основываться на здоровой дозе прагматичного мышления: такого, которое направлено на то, чтобы помешать афганскому правительству, в котором потенциально будет доминировать «Талибан», вернуться к своим старым привычкам превращения афганской территории в стартовую площадку и идеологический инкубатор для насильственного экстремизма. Предоставив Афганистану полноправное членство и установив тесные рабочие отношения с афганскими силами безопасности, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) могла бы сыграть ключевую роль в уменьшении последствий наихудших сценариев развития событий.
Какие есть альтернативы?
Для начала важно подчеркнуть, что существует множество новых и давних площадок и организаций, которые либо стремятся обеспечить некую стабильность в пост-НАТОвском Афганистане, либо могут быть использованы для этого.
Возглавляет список доминируемая Россией – Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Поначалу для Москвы положительным событием или хорошей новостью может показаться то, что Таджикистан уже подал официальный запрос на получение помощи от ОДКБ. Не менее важно и то, что Таджикистан и Узбекистан в тесном сотрудничестве с Россией начали повышать свою боеготовность вдоль границ с Афганистаном, и что они намерены провести совместные военные учения продолжительностью 10 дней начинающиеся с 1 августа. Однако, ограниченные ресурсы России, а также плохая репутация ОДКБ в выполнении своих обязательств перед ее членами указывают на то, что ни концепция под эгидой ОДКБ, ни двустороннее соглашение с Россией не смогут удовлетворить стремление Таджикистана и Узбекистана к обеспечению безопасности границ, не говоря уже о стабильности в Афганистане.
Слабость ОДКБ как надежного партнера ярче всего проявилась в ее неспособности выполнить свои обязательства перед Арменией в последнем конфликте с Азербайджаном, а также в плачевных результатах в обеспечении безопасности на таджикско-афганской границе через 8 лет после взятия на себя подобных обязательств. Столь же показательным является ее ответ на недавнюю просьбу Таджикистана о помощи, которая была ограничена отправкой целевой группы на афгано-таджикскую границу и риторическими заявлениями в поддержку Таджикистана. Прежде всего, проблематично само отсутствие Китая в ОДКБ. Китай считается наиболее важным внешним игроком в Центральной Азии. Следовательно, трудно представить, как инициатива в области безопасности может принести плоды, если она исключает участие Пекина. Другими словами, вклад Китая является необходимым условием для того, чтобы любая стратегия в Центральной Азии имела реальные шансы на успех.
Существует также так называемый «четырехсторонний механизм сотрудничества и координации», состоящий из Китая, Афганистана, Пакистана и Таджикистана. Созданная по инициативе Китая, основная ее цель состоит в том, чтобы позволить Пекину лучше реагировать на потенциальные побочные эффекты нестабильности в Афганистане на Синьцзянский регион. Хотя более подробная информация о его деятельности представляется скудной, существует двоякая проблема.
Во-первых, ни Россия, ни Индия не являются его участниками и само его существование может вызвать подозрения в Москве и Нью-Дели. В частности, стремление России сохранить привилегированное положение в Центральной Азии может сделать группу неэффективной. Москва может почувствовать себя обделенной и следовательно, попытаться ограничить сферу деятельности группы, угрожая прекратить двустороннее сотрудничество в области обороны и безопасности с Таджикистаном. Это становится более тревожным для такой страны как Таджикистан, учитывая, что Пекин до сих пор не смог «реализовать ощутимые планы по обеспечению безопасности для поддержки своих соседей на западной периферии в случае эскалации нестабильности в Афганистане».
Наконец, существует недавно анонсированная четырехсторонняя дипломатическая платформа Пакистана, Афганистана, Узбекистана и США, которая направлена на содействие будущей стабильности Афганистана путем оживления собственной версии Шелкового пути США, впервые представленной в 2011 году. По сути, это долгосрочное стремление превратить Афганистан в региональный центр за счет расширения коммерческих и инфраструктурных связей между тремя региональными государствами. И для этого необходимым условием является социально-политическая стабильность в Афганистане.
Однако и ее шансы на успех в лучшем случае невелики. Во-первых, ключевой акцент в пресс-релизе Госдепартамента является «договорились в целом»; то есть ни одна из четырех стран не взяла на себя реальных обязательств по реализации проекта. Скорее, они договорились лишь «встретиться в ближайшие месяцы, чтобы на основе взаимного консенсуса определить условия этого сотрудничества». Это заведомо проблематично, потому что время не на стороне Афганистана; то есть Афганистану нужна модель или решение уже готовое к реализации. Учитывая манеру того, как было объявлено о сокращении контингента, похоже, у США нет желания участвовать в проекте: когда их ресурсы ограничены, стратегические приоритеты расположены в других районах, а американская общественность просто сыта по горло всем, что связано с Афганистаном.
Что может сделать ШОС?
Членство и мандат ШОС, созданной в 1996 году как «Шанхайская пятерка», за эти годы довольно быстро расширились и в настоящее время организация включает в качестве государств-членов Индию и Пакистан, в то время как ее мандат охватывает такие широкие области как борьба с терроризмом и экономические инвестиции. Самое главное, членство не требует единства в вопросе их политических систем. Не менее важно и то, что членство требует от государств воздерживаться от политики и союзов, которые могут представлять угрозу для других государств-членов. С этой целью участники обязаны запретить или ликвидировать группы и субъекты, использующих их территории для осуществления враждебных действий, прямо или косвенно, против других участников.
В совокупности эти положения обеспечивают высокую степень гибкости и прагматизма при приеме в ряды новых членов – по крайней мере на бумаге. Поэтому, если Афганистану будет предложено полноправное членство, его правительство будет обязано отражать и искоренять экстремистские движения, которые в противном случае могут стремиться нарушить верховенство закона в соседних странах. Благодаря тем же положениям, членство Кабула могло бы вынудить Пакистан прекратить поддержку определенных группировок внутри движения «Талибан» и более широких экстремистских сетей в Афганистане.
Также на карту поставлена эффективность собственных контртеррористических усилий ШОС. Поскольку с 2005 года функционирует специализированный центр по борьбе с терроризмом, методы работы Региональной антитеррористической структуры (РАТС) тесно отражают подходы Китая и России к борьбе с терроризмом, уделяя особое внимание роли государства и социально-экономическому развитию как важнейшим компонентам любой стратегии борьбы с терроризмом. Из этого следует, что стабильное и/или функциональное правительство в Афганистане, способное привлекать иностранную помощь и осуществлять проекты в области развития, имеет важное значение и для способности ШОС бороться с экстремизмом. ШОС может способствовать стабильности Афганистана, используя свои финансовые возможности, а также некоторый опыт своих государств-членов в области политики развития, тем самым помогая Кабулу начать предпринимать существенные шаги в направлении развития своей официальной экономики.
Кроме того, ШОС является единственной институциональной площадкой, которая может помочь Индии улучшить свои связи с «Талибаном». По крайней мере, ШОС позволяет Нью-Дели косвенно приблизиться к талибам и начать выстраивать отношения с теми группами, которые будут заинтересованы в защите их инвестиций снижении способности Исламабада использовать талибов в качестве средства давления на Индию. Нью-Дели также может использовать ШОС для ограничения перспективы развития связей между Китаем, Пакистаном и талибаном. Индийские дипломаты уже начали бить тревогу по поводу предполагаемых китайских усилий по финансированию проектов развития в Афганистане, где доминируют талибы, через Пакистан, хотя они не представили никаких доказательств в поддержку своего заявления.
Наконец, Пекин и Москва не могут и не хотят в одностороннем порядке заполнить вакуум после завершения вывода войск Вашингтоном. Их апатия вызвана не только нехваткой ресурсов. Для России память о позорном выводе советских войск из Афганистана все еще свежа и поэтому Москва эмоционально не решается снова ввязываться в Афганистан, особенно в то время, когда она направляет основную часть своих ресурсов на активизацию военных активов на арктическом и европейском фронтах. Для Китая историческая осведомленность его руководства означает, что оно не будет стремиться повторить ошибки Великобритании, СССР и Америки, стремясь стать доминирующей силой в Афганистане. Однако общий подход ШОС ослабил бы такие опасения, поскольку он привел бы к разделению труда и таким образом проложил бы путь для участия двух стратегических тяжеловесов в обеспечении относительно стабильной обстановки в Афганистане.
Потенциальные подводные камни ШОС
Несмотря на вышеуказанные преимущества, не должно быть никаких сомнений в том, что повышение статуса Афганистана с государства-наблюдателя до полноправного члена будет нелегким делом.
Например, Китай, похоже, за последние годы потерял интерес к организации, что проявляется в их направлении низкого ранга дипломатов на самые последние заседания ШОС. Между тем, последние сообщения СМИ указывают на то, что Москва заинтересована в использовании образовавшегося вакуума в Афганистане для укрепления ОДКБ и восстановления своего статуса в качестве основного субъекта безопасности в Центральной Азии. Более того, у небольших государств-членов ШОС, в том числе Индии, могут быть сомнения по поводу реакции США на их поддержку и участие в организации, возглавляемой Китаем и Россией, в период обострения геополитической конкуренции.
Существует также неопределенность в отношении приверженности государств-членов ШОС выполнению и/или соблюдению своих обязательств. Другими словами, само существование положений не приводит автоматически к их осуществлению. Это лучше всего было продемонстрировано на примере Индии и Пакистана, где две страны продолжают предпринимать враждебные действия друг против друга, несмотря на их участие в ШОС. Аналогичным образом, нет никакой уверенности в том, что полноправное членство Афганистана в ШОС может уменьшить военные действия между Талибаном и Индией и/или вынудить Исламабад значительно сократить свои связи с экстремистскими группировками в Афганистане.
Не менее важно и то, что ШОС склонна придерживаться крайне расплывчатого определения борьбы с терроризмом в той мере, в какой оно может использоваться и уже использовалось для маскировки подавления внутренних политических оппонентов. Следовательно, вполне вероятно, что будущее правительство Афганистана будет стремиться использовать рамки ШОС по борьбе с терроризмом в целях консолидации власти, а не для реальной борьбы с терроризмом/экстремизмом.
Предстоящий путь
По всей видимости, выработка стратегии под эгидой ШОС в отношении Кабула представляет собой единственный возможный вариант для обеспечения относительной предсказуемости и стабильности в Афганистане, независимо от того какая группа станет главной силой после вывода войск США. Возлагая обязательства на государства-члены в формате «права равны обязанностям», членство в ШОС могло бы существенно повлиять на поведение афганского государства, определив, что оно может и не может делать. Также крайне важно помнить о том факте, что головокружительное число стран проявляют интерес к будущей траектории Афганистана и поэтому только платформа, способная объединить их всех и способствовать выработке коллективной политики может быть полезной. ШОС является именно такой площадкой.
Что еще более важно, можно утверждать, что постамериканский Афганистан – это момент истины для ШОС и поэтому справедливо будет предположить, что ее время как надежного игрока в области безопасности пришло и ушло в том случае, если она не сможет конструктивно взаимодействовать с Афганистаном.
Пекину и Москве необходимо осознать, что для сохранения своего влияния в Центральной Азии, они должны быть в состоянии оправдать ожидания Центральноазиатских государств. Хотя ни одно из государств Центральной Азии не может самостоятельно заполнить вакуум в Афганистане, тем не менее, есть ожидания, что Пекин и Москва примут более прагматический подход и будут использовать свои соответствующие возможности для обеспечения определенной стабильности и предсказуемости в постамериканском Афганистане. Они могут сделать это в рамках институциональных ограничений ШОС, где Пекин использует свои экономические мускулы, а Россия использует свою военную мощь, чтобы остановить поток боевиков, оружия и наркотиков через территорию Центральной Азии. Однако для этого Пекин и Москва должны прекратить свои двусторонние отношения с Талибан и вместо этого сформулировать общую стратегию под руководством ШОС при активном участии Индии.
Афганистан за пределами ШОС позволяет соседям реализовывать стратегию «с нулевой суммой» и продолжать оказывать поддержку своим собственным этническим представителям. Такая политика в конечном счете приведет к нестабильности и даже гражданской войне. Хаотичная обстановка, которая обычно ассоциируется с гражданской войной и/или длительными периодами нестабильности, в свою очередь, фактически означает, что ни одна группа не сможет в одиночку контролировать и пресекать экстремистские движения или группировки, даже если она этого захочет. Внутренняя нестабильность также может побудить определенные группировки терпеть и/или вступать в союзы с сомнительными субъектами в их стремлении к политическому доминированию. Это, в свою очередь, привело бы к ряду непредвиденных событий, которые могли оставить «Талибан» без выбора, кроме как нарушить свои обещания.
И последнее, но не менее важное – необходимо поощрять Индию к более активному подходу как к инициированию, так и к реализации инициатив под руководством ШОС, направленных на борьбу с терроризмом в Афганистане и за его пределами. Участие ШОС в Афганистане может предоставить Китаю и Индии прекрасную возможность преодолеть некоторые свои разногласия и улучшить свои связи.
Благодаря общей обеспокоенности ростом исламского экстремизма, а также общему стремлению к стабильному Афганистану, двум гигантам следует мыслить прагматично и стремиться к построению более стабильных двусторонних отношений в рамках институциональных параметров ШОС, сосредоточенных на борьбе с терроризмом. Учитывая важность веб-коммуникаций и киберпространства в борьбе с терроризмом, такое сотрудничество может проложить путь к возникновению нового типа отношений между Пекином и Нью-Дели, к примеру, в области кибербезопасности и цифрового сотрудничества в более широком смысле. Участие Индии может также ослабить некоторые потенциальные опасения США в связи с перспективой проникновения в Афганистан организации, возглавляемой Китаем и Россией. Нью-Дели может и должен использовать свои тесные связи с Вашингтоном, чтобы служить надежным связующим звеном между ШОС и США.
