4 и 5 декабря прошли почти одновременно два важных мероприятия: визит российского лидера в Индию и его переговоры с Н. Моди, а также визит президента Франции Э. Макрона в Китай и его переговоры с Си Цзиньпином. Такие совпадения в большой политике редко являются именно совпадениями. Но если переговоры в Индии готовились давно, анонсировались, делегация от России тут выглядела весьма внушительно, объемен был и перечень вопросов.
Э. Макрон прибыл в Китай тоже с крупной бизнес-делегацией и, что характерно, в сопровождении супруги (а может быть, и супруга – тут есть разные мнения), но это-то как раз и интересно. Дело в том, что в силу особых коммерческих отношений Пекина и Парижа последний ведет не общеевропейскую, а преимущественно свою собственную внешнеполитическую игру на китайском направлении. Именно поэтому Брюссель обычно старается навязать ему в спутники по переговорам с китайцами кого-то из своих бюрократов. Присматривает тут за Э. Макроном и У. фон дер Ляйен. Сейчас Э. Макрон действует без подобных «соглядатаев». Это нюанс, но нюанс примечательный.
При очевидной разности масштабов, оба мероприятия связаны друг с другом. Основные аспекты этой взаимосвязанности попробуем рассмотреть подробнее. Индийский «кейс» для России крайне важен, но острых подводных камней вокруг его решения очень и очень много.
Фактор предварительной сделки Китая и США
Индийский лидер Н. Моди встречал своего российского коллегу в аэропорту лично. Это подчеркнуто высокий уровень, демонстративно высокий, и адресатом этой демонстрации является американский Вашингтон.
Политика в отношении Индии со стороны США на первый (да и не только) взгляд кажется ненормальной и даже просто абсурдной. В Индии она вызывает удивление и оторопь. Индусы сравнивают ее с подходами предыдущих администраций, которые всегда видели в Индии если не союзника, то серьезного партнера на перспективу. Сравнивают, не понимают, но постепенно начинают прозревать, что дело тут не в какой-то особой нелюбви Д. Трампа к Индии, а в Китае и том, что можно назвать предварительной сделкой Вашингтона и Пекина «мир на двоих» или G-2.
Аккурат перед визитом В. Путина в Индию в США вышла новая версия стратегии национальной безопасности США. Сколько экспертизы было сделано в качестве базового сценария для США как экзистенциальной борьбы с Китаем. В предвыборной программе Д. Трампа «Мандат на лидерство – 2025» борьбе с «китайскими коммунистами» уделено больше половины из почти тысячи страниц. Логично предположить, что раз так, то США «уходят из Европы, чтобы сосредоточиться на Китае в ЮВА».
Европа для США — это часть будущего общего рынка, что бы там ни говорилось, но при всех запугиваниях ЕС со стороны США эта цель останется неизменной. С Китаем же стратегическая линия на противостояние явно была в США пересмотрена в сторону модели «конкуренция при сосуществовании». Вот и в новой стратегии США ничего про великий поход против Пекина нет.
Можно было еще в начале года посмотреть на то, сколько полновесных долларов выделяют США своему бессменному сателлиту в ЮВА — Тайваню. Выделяют по остаточному принципу. Тут прямо классическая схема — торговая война как приглашение к переговорам, сигнал по военным расходам в регионе как один из важнейших побудительных элементов для переговоров. Позже не было отмечено никаких системных шагов по наращиванию военно-морской составляющей США, без чего силовым образом доминировать США в регионе нечем.
Индусы не то чтобы делали на Д. Трампа «главную ставку», но, конечно же, ждали ряда существенных и комплиментарных шагов. Не только из-за т. н. «фактора Джей Ди Вэнса», но и в силу истории отношений, а также позиции самого Д. Трампа. Китай вынудил-таки американскую администрацию договориться. Заметим, что пиаром «мира на двоих» занимался прежде всего Д. Трамп, идея ему пришлась по вкусу. Но вот сами китайцы эту конструкцию не развивали, по крайней мере публично.
Тарифная оплеуха, которую США подарили Индии, а также откровенное пренебрежение прошлыми нормами сотрудничества с трамповским «я остановил войну Индии и Пакистана» после переговоров Китая и США в Юж. Корее, заставили задуматься о том, что это один из элементов американо-китайской предварительной сделки. Новая стратегия национальной безопасности США делает эту версию все более и более «рабочей».
От «поневоле к воле»
Понятно, что Индия таким американским разворотом разочарована, но вопрос тут более существенный, чем политическое разочарование — как чертить долгосрочную стратегическую линию. Аналогичный вопрос стоит и перед Россией, для которой подобная ситуация тоже несет массу сложностей.
Концепция предыдущей администрации США с ее индо-аравийским экономическим (технологическим) кластером, а значит и своеобразным центром силы, открывала для России приличное окно в плане работы против санкций, этой же администрацией и ЕС наложенных. У Д. Трампа таких ограничений нет, ему по сути не столь уж важен и товарооборот с Индией в 130 млрд долл. Зато где Д. Трамп нынешний остается верен Д. Трампу предыдущему — отношение к контролю нефтяных потоков. С аравийцами он считает, что он и так уже «поладил», а Индия должна платить ренту с прибыли от работы на наших углеводородах, платить пошлины, а там «хоть и не рассветай».
Индия и Россия сейчас находятся в положении «свой своему — поневоле брат», но предварительная сделка (уже практически очевидная) между Китаем и США дает широкие возможности из поневоле сделать сотрудничество Москвы и Нью-Дели по воле и вполне долгосрочным.
Встреча российского и индийского лидеров, вся программа мероприятия, были с российской и индийской стороны подготовлены очень хорошо. Кстати, то, что запустили вещание «Russia Today India», ход весьма правильный, хотя по традиции и запоздалый. Гражданское и военное авиастроение, Ай-Ти отрасль, атом и космос вполне могут вытянуть отношения России и Индии на уровень (или уровни) выше. Военные закупки в нынешней ситуации вряд ли Индия у России предпочтет сокращать, как раз наоборот (в части ПВО/ПРО это произошло прямо во время визита). А вот дальше уже начинаются сложности.
Подводные камни
Подводных камней разного масштаба и остроты у перехода российско-индийского сотрудничества на новые уровни очень много. Главным из них является разность самих экономических моделей. Подробное описание этой разницы можно посмотреть в материале Специфика и чудеса индийской экономической модели, здесь же просто акцентируем внимание на том, что индийская экономика исключительно чувствительна к санкционному давлению. Раньше это давление было слабым по указанным выше причинам, но именно этих причин сегодня в отношении Индии у США нет.
Следующий важный момент — 129-130 млрд долл. товарооборота с США. Часть его сокращения Индии надо компенсировать. Есть ли в России для этого свободная ниша и насколько эту нишу можно получить за счет снижения китайского импорта — вопрос открытый, хотя на самом деле ответ на него очевиден. Тут даже проблемы с расчетами, по сути, вторичны.
Рост сотрудничества для Москвы и Нью-Дели неизбежно упирается в проблему логистики. Сухопутный маршрут (назовем его «западный») с учетом отношений в треугольнике Иран-Азербайджан-Россия не является надежным, пусть он и будет когда-то доведен до финала. «Восточного» по сути нет. Если же предположить, что все-таки морские перевозки через Каспий будут кратно усилены, то уже у Ирана возникают сложности с сухопутным маршрутом через Пакистан.
Пакистан сейчас вообще находится в подвешенном состоянии тлеющего конфликта с Индией, но гораздо хуже ситуация у него на северной границе с Афганистаном. Пакистанский «Талибан» не собирается уступать официальному Исламабаду торговые маршруты, и давить на пакистанское руководство они будут через диверсии против китайских проектов. Афганский «Талибан» тоже будет поддавливать китайцев, а лавировать между всем этим собирается Турция.
Турция сейчас экономически закрепляется на севере Афганистана, но вот куда дальше развернется это закрепление, тут вопрос интересный — тот же Таджикистан тут может оказаться уже и целью, особенно если начнется транзит власти (а он рано или поздно состоится).
Вот зачем Азербайджану и Турции сейчас нужны особые отношения с Пакистаном, градус сотрудничества растет и растет. Они не только тут выступают своего рода британскими руками, но и вполне себе самостоятельно пробуют встать на воротах посередине коридора «Север-Юг». Не очень много шансов, что политическое руководство Пакистана откажется от этого сценария.
Морские пути из Ирана в Индию более перспективны, но побережье у основной части маршрутов это уже пакистанский Белуджистан — чёрная дыра в регионе, которую у нас очень слабо оценивают как фактор. И делают это совершенно зря (Проекты по маршруту «Север — Юг» могут натолкнуться на старые требования Белуджистана).
Все эти большие подводные камни (а сколько еще помельче) не отменяют того, что России очень нужна своя внешнеполитическая «ось» Россия-Иран-Индия. Да, Китай публично еще не принял идею «мир на двоих», но игра-то уже идет так, будто идея является одним из базовых правил игры. Это тиски, в которых Россию будут медленно, но неуклонно сжимать, беря по сути под контроль нашу внешнюю торговлю. А выход из этих тисков только в одном направлении, и такая ось нам стратегически нужна как воздух.
Макрон и Китай
Вот с учетом этих вводных на визит Э. Макрона в Китай можно взглянуть с неожиданной стороны. Что характерно, ездил он говорить вроде бы за всю Европу, но без коллективного Брюсселя. Новых соглашений французы заключили тоже немало — двенадцать, но о каких-то «прорывах» речи тут не идет. Тем не менее зеркальность визитов очевидна. В Индии Н. Моди сам встречал российского президента в аэропорту, в Китае Си Цзиньпин сам сопровождал Э. Макрона на экскурсии в провинции Сычуань — необычный нюанс, на который многие обратили внимание.
Э. Макрону дали выступить с зажигательной речью перед китайскими студентами, где он продемонстрировал просто феерическое непонимание одной из главных официальных китайских концепций «Сообщество единой судьбы человечества», прошелся по политическому коньку Пекина — идее многополярности (эта идея вовсе не наш эксклюзив). Студенты слушали, а китайское руководство Э. Макрону не мешало работать громкоговорителем. Не омрачило визит и то, что французы уклонились от обсуждения острой темы выпадов против Пекина со стороны высшего японского руководства.
Вот возникает вопрос, а собственно Э. Макрон ли был главным интересантом и первым заказчиком этого зеркального по отношению к визиту в Индию мероприятию или все-таки первый номер тут как раз у Китая? Брюссельских приглашать не стали сами китайцы, и без приглашения они поехать туда просто не могли. А вот для Э. Макрона это прекрасный шанс поднять свои очки — можно говорить от лица ЕС без самого ЕС, продемонстрировать эксклюзивные для Европы отношения с Пекином, безрезультатно априори поговорить о прямой поддержке Украины, но при этом лично перебить инфоповоды от российско-индийского мероприятия. Только вот не похоже, чтобы он был первым заказчиком мероприятия. Китай этим дает нам сигнал, но этот сигнал как раз и показывает, насколько сегодня для нас важно выстроить осевые отношения с Индией.
Промежуточные выводы
Ахиллесова пята России — это поймать волну, но не удержаться на ней, «поймать вспышку», но не развить ситуацию в устойчивое состояние. Снова и снова надо вспоминать историю с военной кампанией в Сирии, когда Москва (сознательно и с расчетом или так сложилось?) ворвалась буквально в центр самых разных интересов и малыми силами несколько лет работала как рычагами в очень сложных узлах и противоречиях многих сторон. Но наступили 2018-2019 гг., сложилось некое статус-кво, некий промежуточный баланс, хотя стратегически Сирия выиграна не была. Было немало сигналов о том, что этот баланс не бесконечен, он нарушится. Сирия банально не могла еще десять лет жить в схеме «ни два, ни полтора». Сейчас мы вынуждены говорить с бывшими противниками о наших военных базах.
С Индией сложностей в совместной работе масса, сделать ее стратегически выгодной — труд колоссальный. Сейчас в отношениях состояние высокой волны, большой прилив, но за этим стоит много большее — на этой волне надо удержаться. О чем у нас стал говорить сразу один из членов правительства? Ввезем неограниченное число рабочих рук из Индии. Сколько у нас якобы дефицит работников? 5 млн? Вот и ввезем. Собственно, чего мелочиться — население Индии приближается к 1,5 млрд чел. — можно смело ввозить треть и закрыть трудовой дефицит сразу до 2200 г. Но если таким или подобным образом мы будем пробовать оседлать волну российско-индийского прилива, то в итоге нас ждет разочарование.
Возможности России и Индии в нынешней ситуации — это шанс и своего рода вызов. Чтобы грамотно воспользоваться этим, надо будет очень сильно постараться.
